Не будет преувеличением сказать, что символ — это одно из самых загадочных и глубоких явлений в жизни человека. На первый взгляд он может казаться всего лишь знаком или изображением, но на самом деле за ним скрывается целый мир смыслов и чувств, которые так или иначе воздействуют на человека. Но как? Более того, может ли символ формировать философию человека? Этот вопрос встаёт особенно остро, если учесть, что символы не просто отражают внутренний мир личности, но и способны направлять её мышление, формировать ценности и мироощущение. Ведь символ — это не только образ, но и носитель глубинного смысла, который может быть осознан или оставаться скрытым.
Однако до сих пор нет чёткого понимания, как символ воздействует на память, какие психофизиологические реакции он вызывает, по каким законам формируется, и главное — что вообще делает символ символом. Мы лишь на пороге осознания его трансцендентного измерения и методики работы с ним. Перед нами открывается одна из самых загадочных и перспективных дорог современной науки.
Символ имеет такую силу, которая без ведома самого человека, в его памяти запускает определенные механизмы, которые превращаются затем в некую реализацию. Новое направление в академической науке позволит говорить о символьной философии с точки зрения философских категорий, что позволяет не только показать, как выглядит язык символики, но и определить его способы использования, поскольку символ интересен именно с прикладной точки зрения.
Ph.D Александр Сагайдак, как эксперт, юнгианский аналитик, Глава сихологической Ассоциации «Теурунг» отметил значение символов и скрытые в них механизмы на примере такого древнейшего символа, как пентаграмма. Сейчас этот символ считается древним, но было время, когда он только появился. Произошло это, предположительно, во время пифагорейской школы, и сам Пифагор начал использовать этот символ в античной цивилизации. На смену какому символу он пришел? Поскольку был символ более древний, который сменила пентаграмма. Ученые предполагают, что более древним символом был лабрис или «символ двойного топора». Лабрис символизировал собой дуальность. К примеру, на данный момент говорится, что крайности вредны, и нужно искать золотую середину. Однако на то время, когда главным символом был лабрис, крайности не были вредны. Человека в те времена можно описать как беспокойную, ищущую натуру, которая металась между разными взглядами и путями. Именно он становился основой для тогдашнего понимания этики, морали и культуры. И символом этого внутреннего поиска и раздвоенности стал лабрис — древний двусторонний топор. Пифагор же в свое время предложил принципиально иной символ — пентаграмму, в который заложен принцип центростремительного движения с пяти сторон. По сути, с пяти уровней человеческого естества к движению в центр (внутренняя концентрация, погружение в себя, целостность). И когда люди того времени взаимодействовали с символом пентаграммы, им открывался совсем другой мир, совсем другая система ценностей.
Точно также же символы Юга Италии открывают на психологическом уровне доступ к другой системе ценностей и другому восприятию мира, что подробно описано в статье «Символы, меняющие судьбу».
Символ — это загадка, это другой язык, язык духовный. За ним стоит разгадка, неведомая непосвящённому. Так, символ словно отделяет незнающих от знающих.
— Академик Григорий Семёнович Попов
На самом деле, мы до сих пор не понимаем, что именно делает некий образ символом и как он способен передавать информацию через поколения. Мы почти ничего не знаем и о том, почему люди по-разному реагируют на один и тот же символ, и как можно предсказать или хотя бы объяснить эти реакции. Вот простой пример: одни туристы могут испытать трепет и волнение, увидев статуи святых — скажем, Святого Рока или Архангела Михаила. А другие — вообще ничего не почувствуют, просто пройдут мимо. Почему так происходит — непонятно. Хочется верить, что в будущем появятся инструменты, вроде проективных тестов, и научная модель, которая поможет нам разобраться в этом загадочном языке символов.
Однако сегодня со всей отрешённой уверенностью мы констатируем просто факт: мы эмпирически понимаем, что у символа существует некий свод функций, своя роль в истории, своя невидимая система взаимодействия с данными мировой памяти, хотя досконально об этом мало что известно.
Впрочем, нельзя отрицать и тот факт, что некоторые наработки, как минимум, сформулированные вопросы и указанные вехи будущих перспективных исследований всё же представлены. Например, такие великие умы как Зильберер или Медер.
Конкретнее, одним из первых, кто активно прокладывал путь к изучению символа, был именно Зильберер. Он предпринял первые попытки перевести образы на язык глубинной психологии, изучая галлюцинации и мании.
В его книге «Проблемы мистики» описано, что все самые глубокие воображения и символы находятся не снаружи, а внутри нас самих, а внешний мир лишь тренирует человека, отражая внутренние процессы. Согласно его учению, символы можно разделить на три основные группы:
1. Материальная символика — это символы, связанные с материальными формами мыслей, размышлений и содержанием представлений.
2. Функциональная символика — осознанные и неосознанные принципы работы души. Она описывает структуру состояний и действий души, способы её функционирования и местоположение в момент определённого психического процесса.
3. Соматическая символика — символы, отражающие телесные процессы и обаяние тела.
Зильберер писал:
«Посредством «назад смотрящих» элементарных типов мы видим в воображаемом инфантильное вместе с неэтичными корнями, которые в нас открыл психоанализ. С помощью этих же типов мы замечаем направление мыслей, ведущих к тем или иным целям».
Эти элементарные типы, по Зильбереру, представляют собой духовные радикалы души, аналогичные архетипам Карла Густава Юнга.
И самое важное — они есть в каждом человеке.
Согласно аналитической психологии Карла Юнга, язык символов раскрывается через образы, связанные с архетипами, которые живут в глубинах коллективного бессознательного. В своей работе «Дух психологии» Юнг особенно подчёркивает значение алхимической символики, считая её одним из ключевых источников представлений о мире через символы. Он также выдвигает интересную гипотезу: сознательное «Я» воспринимает себя как окружённое множеством маленьких светящихся точек — словно это образы, вспыхивающие из бессознательного.
Хотя Юнг и его последователи проделали огромную работу — у самого Юнга, к примеру, 72 основополагающих труда, — более чем в половине из них так или иначе рассматривается тема символа как чего-то трансцендентного, то есть выходящего за пределы обычного опыта и знания. Однако, несмотря на всё это, до сих пор не существует чёткой модели, которая бы объясняла, каким именно образом некая внутренняя субстанция или образ превращается в символ.
Юнг говорил: «Любой психический продукт, когда он в этот момент ещё неизвестен или у него нет какого-либо самого лучшего выражения, ещё неизвестного или просто известного факта, может быть воспринят как символ.» Под энергетическим аспектом Юнг определяет символ «как психологическую машину, которая преобразовывает энергию (см. книгу Юнга «О психической энергетике»).
По факту, исходя из наблюдений Юнга, символ выступает неким преобразователем данным в человеческой памяти. Для Юнга, в частности, символ — это не аллегория (намеренное переписывание или изменение знакомой вещи) и не знак (симеон), «а картина с большей частью осознанного трансцендентного содержания» (см. книгу Юнга «Символы преобразования» и «О психической энергетике»). Из заявленного мы могли бы заключить, что за символом кроется ни что иное, как некое трансцендентное знание, которое для непосвящённого человека — тайна и загадка.
Безусловно, каждый исследователь подходил к символике по-своему, используя свой метод. Но изначально интерес к символам появился, конечно, благодаря клинической практике. Ведь до сих пор никто точно не знает, как именно люди реагируют на символы — почему одни откликаются на определённые образы, а другие нет. Причём реакции у всех очень разные, и мы до сих пор не понимаем, почему так происходит.
А между тем именно символы помогают нашей памяти — они как бы упорядочивают информацию, соединяя прошлое, настоящее и будущее. Это своего рода механизм хранения и восстановления воспоминаний. Но даже сегодня мы не можем объяснить, как именно нечто внутреннее или внешнее вдруг становится символом.
Несколько распутать клубок неизведанного и рассеять мифологический туман неявного нам может помочь академик Григорий Семёнович Попов. Именно этот великий (без преуменьшений!) советский учёный, чьи труды долгое время неизменно помечались грифом «совершенно секретно государственной важности», в 30-х г.г. XX века использовал символическую составляющую памяти человека для подготовки и обучения выдающихся кадров, экспертов и мастеров своего дела (от военокомандующих — до инженеров и изобретателей).
В ключе данной статьи я хотела бы изложить некоторые принципы, отражающие функционал символа как структурного элемента памяти. Сегодня нам в НИИ Памяти об этом известно благодаря рукописям и архивным документам, сохранившихся ещё с начала 20 столетия.
Итак, первая ключевая посылка выглядит так: способ архивации данных в памяти человека определяет символ. То есть, непосредственно символ как механизм «отвечает» за то, как данные, попадая в память, архивируются в её банках данных. Для этого наша память, формирующая блоки информации, ранжируя их по группам, определяет, «куда и какие данные попадут» посредством объёма связанных дескрипторов, которые впоследствии превращаются в символы.
В итоге, как работает символ и как это связано с нашей памятью? Я приведу некоторые тезисы доклада Олега Викторовича Мальцева, который состоялся в рамках заседания Психолого-Философского Научного сообщества.
Главный человеческий символ—это имя человека. Например, Беовульф. Мы слышим буквально одно слово — «Беовульф», и мгновенно распаковывается целая история: как молодой воин из народа гетов отправился за море на помощь данам, чтобы избавить их от ночного чудовища Гренделя, терроризирующего зал короля Хротгара; как после победы он сразился с ещё более страшной матерью Гренделя, живущей на дне озера; как позже, уже будучи королём, он отдал жизнь в бою с огнедышащим драконом, чтобы спасти свой народ. Так работает распаковка или, иначе говоря, «разархивация» — за одним именем стоит целый миф.
Соответственно, мы могли бы заключить следующее:
1. Символы являются базовыми архиваторами памяти и разархиваторами памяти.
2. Символы (и данные, стоящие «за символами») являются предпосылками исторического формирования двух таких фундаментальных наук как психология и философия.
3. Символы связывают прошлое и настоящее.
Разархивация как процесс наилучшим образом демонстрирует, как соединяется вне времени прошлое и настоящее. Примером тому опять же может послужить Имя. (Имя героя назвали — распаковалось сказание, история о нём и его жизненном пути). Зашифровка объёма данных, замыкающихся на символ—это образец формирования связи настоящего и будущего. (Условно, запаковка в архив).
Следовательно, в тот момент времени, когда человек, например, попадает в некую аналогичную ситуацию, с течением которой принципиально он уже знаком, то есть, понятно последующее развитие событий или попросту будущее— это прототипологическое повторение прошлого. Прототипы—это базовые величины, как их называл Г.С. Попов — транспортные средства судьбы, которые при вращении из прошлого в будущее распаковывают за собой посредством символьной диаграммы весь объем данных, присущий этому прототипу.
Так как весь мир прототипологичен, то есть, подчиняется прототипологической логике, то архивация и разархивации данных происходит постоянно. Одни данные заархивируются: что значит, прототип «выходит из поля зрения» и становится единовременно предпосылкой будущего. А то, что разархивировалось, стало настоящим.
У академика Попова также представлено понятие «бесхарактерное свойство символа» — это свойственно тем случаям, когда символ не обладает данными, то есть, не разархивирует их, поскольку они не являются частью нашей памяти. Если свести данное высказывание к максимальной простоте «бесхарактерность» символа проявляется всякий раз, когда он попадает в поле вашего зрения…и ничего не происходит. То есть, смотрим на символ и даже как символ его не воспринимаем — так, какой-то очередной элемент, повстречавшийся на пути.
Однако, это вовсе не свидетельствует о том, что за символом не кроются тщательно запакованные данные. Это не так! Просто архив данного символа секретен, что и подчёркивает бесхарактерное свойство символа, словно это символ без характеристик, без информационной нагрузки. На самом деле, банк данных имеется в наличии, просто мы его не воспринимаем в силу незнания, непонимания, отсутствия образования и так далее.
Нет характеристик, значит, архив символа не является частью блока нашей памяти—так пояснял академик Г. Попов. Например, если человек никогда не видел креста, ничего о нем не знает, он просто проходит мимо этого символа. Разархивации не происходит, нет отсылки «к христианству» и так далее, поскольку прежде требуется сначала что-то знать об этом символе.
Так, индивид сначала архивирует данные, а затем ими пользуется, в том числе, бессознательно. При этом, позвольте отметить очень важный прикладной принцип: то, чего вы не знаете, того вы и не замечаете, поскольку для вас этого явления в картине мира не существует.
Соответственно, символ даже разделяет людей на две категории: знающих и незнающих. Примеров в истории тому — огромное число. Лично я бы рекомендовала всем интересующимся символикой и её особенной трансцендентной силой такую книгу академика О.В. Мальцева как «Знающие люди». Непосредственно в этом труде читатель воочию сможет убедиться в том, насколько разнообразны символы Европейского Мистицизма и как мощна система знаний, которые кроются за европейской символикой.
Попов также описывал следующий принцип: если в памяти человека всё правильно отстроено, должен сформироваться механизм самообучения, функционирующий на базе архивации и разархивации. Непосредственно архивация и разархивация выстраивают и психику человека. Да, символы также играют немалую роль как механизмы построения человеческой психики. По сути, механизм самообучения и определяет свойства, качества и возможности психики индивида. А последующие реализации на этой базе строят будущее человека. И в случаях, когда данные не соответствуют уровню развития личности, возникает остановка в познании, обучении и саморазвитии.
Итак, если мы слышим фразу «я не понимаю», на языке механизмов символов это означает следующее: «я не могу заархивировать данные», что резонно, поскольку если символика отсутствует, человеку нечем архивировать, нечем «скручивать» данные в памяти. А так как мы таким образом складываем непосредственно и амальгаму (амальгама не формируется без символа), то амальгама разваливается и в итоге человек ничего не помнит. Например, символы великих героев Оссо, Матроссо и Карканьоссо соединяет амальгаму трёх организаций, составляющих уникальную субкультуру юга Италии.
Символьная система скрывает за символом данные и обеспечивает возникновение иерархии фактической власти, которая делит в последствие людей на знающих и не знающих. Олег Мальцев (цитирую): «По сути своей вертикальный механизм работы памяти—это стремление от почвы к среде, через конструкцию философии. И это обусловлено строением памяти человека, где, безусловно:
• родовая концепция — почва;
• структура философии — архетип;
• среда программирования памяти — прототип».
Из озвученной парадигмы мы можем заключить следующее: без символов философия не формируется и не существует. Каждый человек буквально нуждается в философии (и хотелось бы иметь в собственном распоряжении философию эффективную), потому как это стремление определено структурой памяти человека. И непосредственно роль символа велика — и как предохранителя, и как архиватора — разархиватора, и как ключа к тайне, и как механизм обучения и самосовершенствования личности.
Символ является ключом к знаниям. И естественно было бы заметить, почему столь пристальное внимание Экспедиционная группа под руководством Олег Мальцева уделяет символике и разъяснению значения символов и их роли в формировании философии как отдельного человека, так и группы лиц, будь то созданная по каким-то параметрам выборка или целостная субкультура.
Авторы статьи:
Марина Ильюша, Анна Калюжная
Журнал «Культура и Религия», Ильюша М.Н., Калюжная А.О., “СИМВОЛ — КЛЮЧ К ЗНАНИЯМ,” Выпуск №8, 2025, стр. 42–49