Во всех известных человеческих обществах есть ритуалы – деятельность, которая выделяется и наделяется особым смыслом и значением. Многие ритуалы проводятся в современных светских учреждениях во время таких мероприятий, как заседания комитетов, церемонии награждения и спортивные матчи. Тем не менее, самые разнообразные и сложные ритуалы можно найти среди религиозных групп, члены которых издавна культивировали ритуальные практики, такие как молитва (Bremner, Koole & Bushman, 2011), медитация (Cahn & Polich, 2006), пост (Sabate, 2004) церемониальное очищение (Zhong & Liljenquist, 2006), паломничество (Coleman & Elsner, 1995), религиозные праздники (Fiese & Tomcho, 2001) и даже ритуальный секс (Goldenberg, Pyszczynski, Greenberg, & Solomon, 2000).
Почему жизнь бесчисленного множества людей пронизана религиозными ритуалами? Ответ, по словам, Коннора Вуда, научный сотрудник Центра разума и культуры в Бостоне, и ученый в Школе богословия Бостонского университета, в целевой статье, заключается в социальных и психологических преимуществах, которые религиозные ритуалы даруют тем, кто их практикует. С точки зрения Вуда религиозные ритуалы можно рассматривать как психологические упражнения, укрепляющие способность людей к самоконтролю. Более того, религиозные ритуалы могут повышать социальное положение людей, обеспечивая публичную демонстрацию силы воли и приверженности группе.
Провокационный анализ Вудом религиозных ритуалов выдвигает на первый план поведенческую сторону религии. Этот теоретический фокус весьма приветствуется, учитывая, что современная психология религии часто ограничивалась содержанием религиозных верований людей. Эта ограниченность тормозила прогресс, потому что психологическое значение религиозных верований невозможно понять без учета религиозного поведения. Например, люди могут придерживаться религиозного мировоззрения, даже если они редко действуют в соответствии с ним. И наоборот, люди могут проводить религиозные ритуалы, даже если они не придерживаются религиозного мировоззрения, например, самопровозглашенные атеисты, которые неожиданно обнаруживают, что молятся в моменты кризиса. Короче говоря, религиозные убеждения людей могут соответствовать или не соответствовать их религиозному поведению. Поэтому жизненно важно распространить научный анализ религии на религиозное поведение, например, на то, как оно проявляется во время религиозных ритуалов.
Общая идея Вуда о том, что религиозные ритуалы способствуют саморегуляции, согласуется с нашими предыдущими теоретическими построениями в этой области (Koole, McCullough, Kuhl, & Roelofsma, 2010). Однако по сравнению с нашей работой Вуд уделяет больше внимания трудоемким аспектам саморегуляции. Акцент Вуда соответствует традиционным взглядам на саморегуляцию как на полностью сознательный и требующий усилий процесс, который постоянно находится в состоянии войны с более автоматическими склонностями людей. Тем не менее мы считаем, что более широкий взгляд на саморегуляцию оправдан в свете растущего количества доказательств того, что адаптивная саморегуляция основана на скоординированном взаимодействии между процессами, требующими усилий, и автоматическими процессами (Kuhl, Quirin, & Koole, 2015). Например, недавний метаанализ показал, что по сравнению с их менее самоконтролируемыми коллегами люди с лучшим самоконтролем более искусны в формировании привычек, которые соответствуют их сознательно поставленным целям и задачам (де Риддер, Ленсвельт-Мулдерс, Финкенауэр, Сток и Баумайстер, 2012 г.). Следовательно, если религиозные ритуалы действительно улучшают саморегуляцию, то мы можем ожидать, что религиозные ритуалы задействуют как явные (усилия), так и неявные (более автоматические) процессы.
Один неявный путь, с помощью которого религиозные ритуалы могут способствовать саморегуляции, заключается в том, чтобы подготовить содержание, соответствующее религиозным ценностям людей (Shariff, Willard, Andersen, & Norenzayan, 2016). Например, в молитве верующие христиане обычно активируют мысленные представления о Боге, которые аналогичны мысленным представлениям других людей (Epley, Converse, Delbosc, Monteleone, & Cacioppo, 2009; Kapogiannis et al., 2009; Schjoedt, Stødkilde-Jørgensen, Geertz, & Roepstorff, 2009). Таким образом, после активации мысли о Боге могут переноситься на восприятие людьми своих собратьев-смертных. Поскольку христианские представления о Боге обычно позитивны, молитва Богу может стимулировать более позитивное социальное восприятие. Чтобы проверить эту предполагаемую последовательность, мы экспериментально манипулировали тем, молилась ли группа голландских христиан или думала о нуждающемся человеке, после чего они оценивали ряд целевых лиц (Meijer, Bushman, & Koole, 2015). Как и ожидалось, молитва привела к более позитивному восприятию целевых лиц, особенно среди участников, которые положительно относились к Богу. Подобные процессы подготовки могут объяснить, почему молитва и медитация могут способствовать благожелательности в межличностных отношениях (Бремнер и др., 2011; Финчем, Ламберт и Бич, 2010; Фредриксон, Кон, Коффи, Пек и Финкель, 2008).
Помимо подготовки, религиозные ритуалы могут помочь людям согласовать свои неявные и явные реакции, процесс, который является неотъемлемой частью эффективной саморегуляции (Baumann, Kaschel, & Kuhl, 2005). Все основные религиозные традиции подчеркивают ценность внутреннего мира (Kuhl et al., 2015). Следовательно, по крайней мере некоторые религиозные ритуалы могут быть направлены на разрешение внутренних конфликтов людей. Примером может служить медитация осознанности, традиционная буддийская практика, в которой люди сосредотачивают свое внимание на текущих чувствах, мыслях и телесных ощущениях открытым, принимающим и непредвзятым образом (Segal, Williams, & Teasdale, 2002). Поскольку внимательность может сделать людей более склонными считать свои имплицитные реакции действительными (Koole, Govorun, Cheng, & Gallucci, 2009), конфликты между имплицитными и явными реакциями могут более активно противостоять и разрешаться в состояниях осознанности (Teper, Segal, & Инзлихт, 2013).
В соответствии с этими идеями было обнаружено, что осознанность способствует большей согласованности между явными и неявными ответами (Crescentini & Capurso, 2015). Например, Реммерс, Тополински и Коул (в печати) заметили, что участники, выполнившие краткое упражнение на внимательность, продемонстрировали более сильную корреляцию между имплицитным и эксплицитным настроением, чем участники, выполнившие контрольное упражнение. Таким образом, практики осознанности могут способствовать эмоциональной согласованности между имплицитными и явными системами (см. Evers et al., 2014, обсуждение эмоциональной согласованности). Было бы целесообразно изучить, распространяются ли эти находки на другие религиозные ритуалы помимо молитвы. Например, голодание может усилить интероцептивное осознание (Herbert et al., 2012), психическое состояние, которое может усилить согласование имплицитных и явных реакций (Thrash, Elliot, & Schultheiss, 2007). Кроме того, религиозные ритуалы могут помочь людям открыть для себя больший смысл и цель жизни, что также зависит от формирования согласованности (Heintzelman, Trent, & King, 2013).
В целом мы согласны с Вудом в том, что религиозные ритуалы могут иметь важные преимущества для саморегуляции. Однако пути, по которым религиозные ритуалы могут принести пользу саморегулированию, могут быть более разнообразными, чем предполагает Вуд. Религиозные ритуалы могут способствовать не только усиленному самоконтролю среди тех, кто их практикует, но и неявным формам саморегуляции, а также улучшать согласование между явными и неявными процессами. Благодаря этим множественным путям религиозные ритуалы могут функционировать как инструменты адаптивной саморегуляции.
Сандер Л. Коул, Марике Мейер и Карина Реммерс
Журнал «Religion, Brain & Behavior»
© 2016 The Author(s). Published by Informa UK Limited, trading as Taylor & Francis Group