ЧИТАТЬ ПРЕДЫДУЩИЕ ЧАСТИ
- На абордаж
- О машине времени. Лихие 90-е. Часть 1
- О машине времени. Лихие 90-е. Часть 2
- По ком звонит колокол!
- Дисциплина – первое условие победы
- Вспомнить всё и не потерять себя
- Место встречи — воспоминание
- Ищи себя в других
- Прототип, перемещённый через эпохи
В любви и на войне одно и то же: крепость, ведущая переговоры, наполовину взята.
Маргарита Наваррская Валуа (1492–1549) — французская принцесса
ГЛАВА 5
1588 год.
В волнующем ожидании предстоящей битвы, Фрэнсис Дрейк осматривал военные корабли. Скоро он снова окажется в своей стихии — на палубе, где мог развернуться весь его талант и мужество. Над Англией нависала угроза, как темная грозовая туча: Испанская Непобедимая Армада стремилась к берегам острова, готовая поставить жирную точку в противостоянии за морское владычество.
— Да, Фрэнсис, как вас здесь только не превозносят, — начал адмирал Говард, наслаждаясь моментом. — Вы только послушайте, что рассказывали о вас венецианские послы нашей милостивой королеве и министрам на последнем приеме. «Воистину, дракон налетел на берега Испании и пожег все вокруг. Он подпалил бороду самому испанскому королю», — вот так они начинали свой рассказ. Адмирал многозначительно поднял палец вверх.
«Еще бы,» подумал Фрэнсис, «последний приз оценили в 114 тысяч фунтов стерлингов.» Фрэнсис Дрейк улыбнулся, слушая с интересом легенды о себе.
Благодаря энергичным действиям Дрейка выход в море «Непобедимой Армады» был отсрочен на год, что позволило Англии лучше подготовиться к предстоящим военным действиям. Командуя эскадрой из 13 небольших кораблей, он решил атаковать гавань Кадиса, где готовились к отправлению корабли «Армады». В ходе смелой операции Дрейк уничтожил 30 из 60 кораблей, стоявших на рейде, и захватил часть оставшихся с собой, включая громадный галеон.
«В Испании говорят, Ваше Величество, что Дрейк заключил договор с дьяволом. И его там иначе как дракон, как Дракула – не называют», — продолжал передавать повествование послов адмирал. — » «Заключил договор с дьяволом…» Вот что твердят испанцы. Они видят в Дрейке не просто смертного человека, а существо, обладающее необычайными способностями. В его появлении на морском горизонте они видят не просто атаку, а призрака, населяющего их кошмары. «Дракон», «Дракула» – такими именами они проклинают его, пытаясь урезонить нечеловеческую силу, которую он воплощает. Говорят, у него есть волшебное зеркало, которое видит корабли противника за многие мили, и даже то, что происходит на палубе. Испанцы уверены, что он одним только свистом может вызывать бурю и успокаивать море, а ветра заставляет дуть в нужном направлении. А вы знаете, как относится святая инквизиция к колдунам и ведьмам? Святая инквизиция не остается в стороне и предлагает хорошее вознаграждение за голову дракона.»
«Надеюсь, венецианские послы пришли на прием к нашей милостивой королеве не с целью торговаться за мою голову?» — с усмешкой спросил Фрэнсис.
Адмирал улыбнулся и ответил: «Да нет, Фрэнсис, скорее они восхищаются вашими подвигами и пытаются оберегать собственные головы от вашего дракона.» Хотя торговцы они искусные, — добавил адмирал, — но даже они предпочли бы не ввязываться в такой торг.
«Если говорить о храбрости, то в англо-французской войне 1340 года, французы были так храбры, что бросались в море — в отличие от «трусов-англичан», которые остались на своих кораблях,» — весело бросил Фрэнсис Дрейк, обращаясь к адмиралу Говарду и его спутникам, — «надеюсь, испанцы будут настолько же храбрыми!»
Сэр Фрэнсис Дрейк и адмирал Говард поднялись на палубу флагманского корабля, вглядываясь в каждую деталь своих военных судов.
Капитаны и офицеры кораблей осматривали бортовые орудия, обсуждали тактику и отдавали распоряжения для экипажа, готовясь к предстоящему сражению. Вот капитан Джонсон, прокладывает свой путь по палубе одного из кораблей, тщательно изучая каждую деталь. Паруса были аккуратно уложены, такелаж напряжен до предела, готовый выдержать любые испытания на море. Орудия на борту были готовы к стрельбе, а запасы пороха и снарядов проверены и перепроверены для обеспечения надежности в боевых условиях.
На мачтах работали матросы, сосредоточенные на последних приготовлениях к боевым действиям. Они проверяли крепления, укрепляли белые паруса и готовились к возможным неожиданностям, которые могли возникнуть во время сражения. Сэр Фрэнсис Дрейк и адмирал Говард внимательно следили за процессом. Их лица выражали спокойствие и решимость, зная, что все подготовлено для защиты их страны и чести флота. В воздухе витал запах моря, пропитанный ароматом древесины и пороха, создавая атмосферу ожидания и надежды на будущую победу.
Адмирал Говард собрал военный совет, на котором присутствовали лорд Сеймур, сэр Уильям Уинтер, сэр Фрэнсис Дрейк, сэр Джон Хокинс, сэр Генри Палмер и мистер Томас Феннер. Комната, освещенная тусклым светом масляных ламп, наполнилась серьезностью и решимостью этих выдающихся морских командиров. Они склонились над картами и диаграммами, обсуждая тактику ведения боя в сложившейся ситуации — планы маневрирования, распределение сил и ресурсов, а также возможные стратегические ходы противника. Адмирал, ветеран морских сражений, вел совет с опытом и уверенностью. Каждый из присутствующих вносил свой вклад, обсуждая возможности и риски, которые могли возникнуть в ближайшие часы сражения.
Их голоса раздавались тихо и решительно, переговоры прерывались лишь короткими командами матросов, готовящих корабли к бою. В воздухе царила атмосфера концентрации и готовности к действию, словно над ними уже висел дым войны и раздавались звуки боя, которые вскоре смешаются с шумом волн и скрипом ветра в парусах.
Сэр Джон Хокинс, известный своей проницательностью и новаторским подходом, выступил первым. Он склонился над картой и, подняв голову, посмотрел на всех присутствующих.
— Нам придется изменить методы ведения войны, — начал он с твердостью в голосе. — Все рано или поздно требует переосмысления, инновационных решений. Все, что неэффективно в современных условиях, надо выбросить к черту.
Лорд Сеймур и сэр Уильям Уинтер переглянулись, а Дрейк, скрестив руки на груди, внимательно слушал каждое слово Хокинса.
— Вот следите за моей мыслью. Еще с античных времен применялись разнообразные тактики ведения морского боя, — продолжал Хокинс. — В частности, абордажный бой. С одной стороны, применялась тактика артиллерийской подготовки с последующим тараном, с другой — артиллерийская подготовка и абордаж. Командование испанской флотилии уже долгое время придерживается только абордажного боя и, согласно донесениям разведки, менять свои принципы не собирается.
Сэр Генри Палмер кивнул, соглашаясь с Хокинсом.
— Наша цель — превзойти противника не только числом, но и умом, — добавил он.
Хокинс продолжал:
— Взглянем лишь на историю, и мы увидим четкую закономерность: окружающая среда и технологические прорывы всегда порождали не только новые стили боя, но и целые доктрины. В древности боевые суда впечатляли разнообразием вооружений для атакующих действий на разных дистанциях. Крупнокалиберные катапульты и баллисты были предназначены для атак с больших расстояний, обеспечивая возможность поражения целей на значительном удалении. На средних дистанциях доминировали станковые луки, такие как оксибелес, скорпион и хиробаллистра, обеспечивая точные и управляемые выстрелы прямой наводкой. На ближней дистанции в атаку вступали лучники, копьеметатели и пращники, обеспечивая маневренность и скорость в боевых действиях.
Однако подходы к ведению войны и их методы неуклонно менялись. Позднее греки на своих кораблях внедрили башни на колесах, с которых можно было осуществлять обстрел вражеских судов. Это лишило противника возможности не только эффективно использовать своё вооружение и весла, но даже поднять голову над бортом. Когда захват судна не был приоритетом, греки прибегали к использованию так называемого «греческого огня«. Этот горючий состав не гасился водой и мог воспламеняться на просмоленных деревянных кораблях, что делало их особенно уязвимыми перед огнём.
В условиях древних морских сражений таран был чрезвычайно эффективным способом нанести серьёзный урон противнику, отправив его судно на дно. Нижняя часть киля корабля выступала под водой на несколько метров вперёд, имея форму плоского трезубца или наконечника в виде бараньей или крокодильей головы. Эта конструкция позволяла тарану не глубоко проникать в корпус противника и не застревать в его борту, обеспечивая эффективное применение в бою.
Таранирование происходило либо с первой попытки, либо сначала ломались весла вражеского судна, чтобы оно потеряло маневренность, а затем корабль разворачивался для нанесения удара тараном. По верхней части таранного бруса перебегала абордажная команда, готовая проникнуть на вражеское судно и начать сражение на его палубе.
И всегда стремились создать численный перевес в два-три корабля для повышения эффективности тактических действий. Это позволяло не только усилить атаку тараном, но и обеспечивало большие шансы на успешный абордаж и захват вражеского судна. Такой численный перевес играл ключевую роль в стратегии морских сражений древности, где сила и масса кораблей часто определяли исход битвы.
При обороне от высокой интенсивности стрельбы врага, пехота на палубе организовывалась в формацию, известную как «черепаха». В этой тактике бойцы стояли плотно друг к другу, закрываясь щитами, чтобы создать непроницаемую стену, защищающую от стрел и других снарядов. Эта формация позволяла выжидать обстрел и минимизировать потери, предоставляя возможность остальным членам экипажа корабля поддерживать стратегические позиции или готовиться к контратаке.
Далее, уже римляне внесли значительные изменения в тактику морских сражений, создав морской легион, специально адаптированный для абордажных операций. Вооружённые лёгкими снаряжениями и защищённые облегчёнными доспехами, эти воины были способны маневрировать на мостиках и палубах кораблей, не рискуя утонуть при падении в воду. Тем временем, воины, не входившие в состав абордажных групп, продолжали носить тяжёлые доспехи, защищающие их от разнообразных метательных снарядов противника, различавшихся по весу и пробивной способности. Эти адаптации позволили римлянам эффективно использовать свои силы в различных тактических сценариях морских боёв.
Вдруг Дрейк поднял руку, привлекая внимание к важной мысли:
— Мы забываем о важном изменении в тактике. Если наша цель — разбой и пленение, нет смысла в потоплении судна.
Хокинс продолжил свой доклад:
— Совершенно верно! Появление штурмовых мостиков, известных как «вороны», значительно упростило десантирование на вражеские суда.
Эти мостики имели длину 5-10 метров и были оснащены шпорой-клювом, который пробивал палубу вражеского корабля, обеспечивая сцепление для перехода солдат. Единственным недостатком таких мостиков был их большой вес. Абордажное бревно, называемое гарпаг, представляло собой альтернативный инструмент для захвата вражеских судов. Гарпаг цеплялся за борт вражеского корабля, впиваясь в обшивку, и с его помощью можно было подтягивать судно для абордажа или даже переворачивать его, давая задний ход.
— А вот тактика абордажного боя викингов на драккарах была совершенно иной, – подхватил разговор Дрейк. – Они подтягивали вражеское судно с помощью абордажных якорей и крюков, не используя никаких мостиков. Воины перепрыгивали с борта на борт, иногда применяя веревочные лестницы. В атаку шла вся команда, облаченная в шлемы, кольчуги и с легкими щитами. Впереди выступала группа с короткими топорами и мечами, за ними шли воины с особыми копьями, пригодными и для колющих, и для рубящих ударов. Третья группа – метальщики гарпунов, дротиков и лучники – во время нападения обрушивала на врага убийственный «дождь».
Оказавшись на вражеской палубе, воины выстраивались стеной и начинали теснить противника. Специального абордажного вооружения у викингов не было, ведь их походы не ограничивались морскими баталиями. Они успешно воевали и на суше, удачно захватывали крепости. Создавать особую абордажную команду со специализированным оружием на драккарах не было необходимости. Каждый варяг был универсалом: в море — матросом или абордажным солдатом, на суше — пехотинцем, купцом или земледельцем.
Когда произошел технологический прорыв, появились абордажные тесаки, сабли и кортики, которые идеально подходили для абордажного скученного боя.
— А наши лучники, которые расчищали путь штурмовой группе, разве они не обеспечили триумф английской армии и флота в войне с Францией? — напомнил сэр Генри Палмер.
— Конечно, — подхватил Хокинс, — наши лучники — это гордость английского войска. Их меткость и дальнобойность позволяли нам выигрывать сражения даже против превосходящих сил врага. Мы должны учитывать этот опыт и адаптировать его к текущим условиям.
Хокинс, опираясь на карты и чертежи, продолжил:
— Все это свидетельствует о том, что технологический прогресс вооружения и тактика ведения боя идут бок о бок. И я призываю пересмотреть архаичную и консервативную доктрину боя. Морской абордажный бой поддерживается на трех основных принципах, которые можно сравнить с морскими обитателями: синий кит, как доктрина боя, представляет собой фундаментальные стратегии и тактики, определяющие общий подход к боевым действиям. Зубатый кашалот, с его свирепым нравом, символизирует стиль боя, включая особенности выполнения маневров. А проворная касатка, воплощая специфику боя, подчеркивает уникальные особенности и адаптивные решения, применяемые в зависимости от конкретных условий и ситуаций на море. Таковы три стержня, на которых держится весь мир морских абордажных боев – доктрина, стиль и специфика. Именно взаимодействие этих элементов создает гармонию и эффективность в каждом поединке.
Незыблемые доктрина и уникальный стиль формируют основу школы, определяя её идентичность и основные стратегические подходы. Доктрина представляет собой непоколебимые принципы и установки, которые передаются из поколения в поколение, служа основой для развития учения.
Стиль, с другой стороны, выражает уникальный подход к реализации этих принципов в бою. Это индивидуальный почерк каждого мастера – его умение и смелость, его способность приспособиться к переменчивым условиям сражения и достичь победы.
Однако специфика боя является нечто более динамичным и изменчивым. Это адаптивные решения, которые меняются в зависимости от ситуации на поле боя, от характеристик противника и других внешних факторов. Специфика боя делает школу живой и актуальной, способной эволюционировать в ответ на вызовы времени.
Набор защитных и атакующих действий играет ключевую роль в формировании доктрины боя. Этот принцип распространяется как на морские, так и на сухопутные операции, определяя основные стратегии и тактики противоборства. Эффективность абордажного вооружения и его технические характеристики являются определяющими факторами стиля боя. От выбора оружия до его использования на поле боя, каждая тактика строится вокруг уникальных возможностей и ограничений каждого типа вооружения.
Специфика боя, с другой стороны, зависит от окружающей среды и условий, в которых происходят боевые действия. Раскачивающиеся палубы на волнах, стремительно летящие канаты и тесные абордажные мостики создают свой неповторимый характер местности. Эти факторы влияют на характер поединка и на поведение самих бойцов в сражении.
Возможно, стоит рассмотреть доктрину, предложенную сэром Фрэнсисом Дрейком, — использование более маневренных кораблей. Быстрые и легкие суда могут нанести внезапный удар и быстро отступить, сбивая врага с толку.
Дрейк, наконец, вмешался:
— А что, если использовать к тому же ночные атаки? Темнота даст нам преимущество. Мы можем подойти ближе к противнику, оставаясь незамеченными, и нанести неожиданный удар.
Адмирал Говард одобрительно кивнул.
— Это рискованно, но может сработать, — согласился он. Сразить Непобедимую Армаду будет не просто. Но кто сказал, что нам будет легко? Кто сказал, что это задача для слабаков? — добавил он с улыбкой, глядя на собравшихся офицеров. — Разве мы боимся барышню, которую хотим закадрить? У каждого из вас есть жены или возлюбленные, которых вы взяли в свое время на абордаж. Они ведь были достойны того, чтобы их покорить. Так что для нас не в новинку брать на абордаж судно с ценным грузом — мы знаем, как справляться с настоящими сокровищами!
И именно в таких моментах, джентльмены, наша настоящая сила проявляется. Мы готовы принять этот вызов и показать, что даже в таком колоссе, как Непобедимая Армада, можно найти уязвимые места. Подготовьте тщательно флот к выходу. Время действовать пришло. Завтрашний день окончательно определит метод ведения войны. Жду вас у себя в полдень.
Офицеры ответили ему взглядами, полными решимости, и команда немедленно принялась выполнять его указания.
После военного совета Джон Хокинс подозвал к себе Фрэнсиса Дрейка.
— Фрэнсис, мне нужно с тобой поговорить, — начал он, мягко кладя руку на плечо своего ученика.
— Конечно, Джон, что случилось? — ответил Дрейк, удивленно подняв брови.
— Как твой наставник, прошу тебя уделить немного времени своей семье, особенно жене, Элизабет. Ты полностью поглощен приготовлениями к будущему сражению, и это понятно. Но, — Хокинс сделал паузу и посмотрел Дрейку в глаза, — одному Богу известно, когда мы увидимся с родными и увидимся ли вообще.
Дрейк вздохнул и кивнул.
— Вы правы, Джон. Я позабочусь о том, чтобы найти время для Элизабет.
— Это важно, Фрэнсис. Не забывай, что во время битвы наши мысли и сердца с теми, кто остался на берегу ждать нас, — сказал Хокинс с теплотой в голосе.
После смерти Мэри, первой жены, Дрейк вступил в брак во второй раз. Элизабет Сиденхэм, девушка из знатного рода, стала его новой супругой. Молодая пара переселилась в недавно приобретенное Дрейком поместье Бакланд Абби. Новый брак Фрэнсиса Дрейка с Элизабет Сиденхэм, которая была младше его на двадцать лет, и их переезд в приобретённое им поместье Бакланд Абби, вызвали не меньше интереса у общества, чем его предыдущие подвиги на море.
И ходила молва по всем кругам, что Дрейк покорил Элизабет не сразу. Девушка с характером, не склонная к компромиссам, оказалась достойной соперницей в игре любви. Взрослея среди богатства и влияния, ей было не легко уступить свое сердце. Для того чтобы завоевать её любовь, Дрейку пришлось приложить немало усилий. Он развивал в себе терпение и находчивость, понимая, что девушка этого калибра требует особого подхода.
Элизабет была восьмым ребенком в своей семье – знатного и богатого рода Сиденхэмов. В своих глазах, полных приключений и мечтаний, она носила искру неугасимой решимости, унаследованную от старших братьев и сестер. Все они выросли под тенью вековой родовой славы, олицетворяя в себе кровь древних рыцарей и морских завоевателей, чьи имена звучали в хрониках и легендах. Элизабет часто сидела в углу библиотеки, погружаясь в книги о далеких странах и бескрайних морях. Ее сердце волновалось от мысли о приключениях и открытиях, о великих путешествиях и битвах. Но судьба распорядилась так, что в путешествиях и битвах участвовал ее супруг. Все долгие месяцы разлуки Элизабет проводила в ожидании, взирая на горизонт и желая вернуть своего мужа с бурного моря, которое стало их вторым домом. Она смотрела на небо, где плавали облака, словно паруса кораблей, и слушала ветер, который, казалось, нес в себе его голос. Ее дни наполнялись бесконечным ожиданием и молитвами за его благосостояние и возвращение. Время тянулось, словно века, в то время как она ждала возвращения любимого мужа – мужчины, чей дух был неугомонен, как океанские волны, несущие его вдали от ее объятий. Она знала, что каждый его шаг, каждое его решение принималось в ущерб семейной жизни, и все же она поддерживала его, зная, что его призвание велико, как море, и неоспоримо, как законы природы. А ее сердце пылало от гордости за его подвиги и от нежности к тому, кто смог даровать ей мир и любовь в этом непредсказуемом мире.
Хокинс, с ухмылкой на лице, обратился к Дрейку:
— У тебя молодая жена, мой друг, а этот факт требует особого внимания, – напомнил на всякий случай Хокинс. – Да и моя Кэтрин не старая. Так что день – другой проведу с ней. Ведь что касается женщин, то старая женщина — это та, которая не протестует, когда ее называют старой. Я прав, Фрэнсис?
— Джон, я вас прошу, только не шутите так в присутствии Кэтрин, — Фрэнсис от души рассмеялся. — И не забывайте, что и вам уже идет шестой десяток.
Фрэнсис вспомнил эпизод из своей жизни, каким трудом досталась ему Элизабет. Аристократические родители Элизабет вовсе не хотели родниться с фамилией Дрейк. Даже зная об удачливости и богатстве Дрейка, они создавали непреодолимые препятствия. Они не могли представить себе, что их дочь свяжет свою жизнь с пиратом из семьи Дрейк, чье имя было окутано дурной славой. Дрейк вспоминал, как стоял на пороге их величественного особняка, встречая холодные взгляды и недобрые шепоты. Отец Элизабет, граф, считал его не более чем авантюристом, человеком без родословной и благородных корней. Мать же не раз выражала свое недовольство выбором дочери, видя в Дрейке лишь угрозу репутации их рода.
Несмотря на все это, любовь между Фрэнсисом и Элизабет была уже крепка. Ну, раз такое положение вещей, делать нечего, и Дрейк ушел в очередной поход, взяв при этом со своей любимой слово, что она его непременно дождется.
Сначала Элизабет ждала Дрейка, но минул год, а от него все не было никаких вестей. Затем поползли слухи, что Дрейк и вовсе погиб. Родители не теряли времени даром и подыскали ей вполне приличную партию. Воля девушки постепенно слабела, и в конце концов она согласилась стать женой другого человека.
Но каким-то непостижимым образом о готовящейся свадьбе узнал и Дрейк, хотя и находился далеко. В своем отчаянии и решимости он велел зарядить пушку и выстрелить ядром в небо, веря, что судьба и удача приведут его послание к цели. И вот, в начале свадебной церемонии, когда гости собрались во дворе, внезапно с неба прилетело пушечное ядро и с грохотом ударилось о землю. Удар этого знака с небес настолько поверг в глубокое оцепенение всех присутствующих, что свадьбу пришлось отложить.
Элизабет, стоя на фоне этого необычного происшествия, воскликнула: «Это знак от Дрейка! Он жив и скоро вернется!» И с этими словами она тут же отказалась от навязанного ей жениха. Взволнованный жених и смущенные родители молча переглянулись, но никто не осмелился возразить Элизабет. Она решительно отказалась от навязанного ей брака, чувствуя, что ее сердце принадлежит лишь одному человеку – тому, кто сумел подарить ей такой необычный и сильный знак своего возвращения.
После этого случая, многие обращались к Фрэнсису, желая узнать, как произошло такое необычное событие. Родственники, друзья, знакомые, даже случайные прохожие — все хотели услышать историю, которая покрылась легендой. Все были поражены и удивлены, историей с пушечным ядром, которое прилетело на свадьбу. Но только хитрый морской волк Дрейк и его верные товарищи знали истинную правду и дерзкий план, который он осуществил, чтобы предотвратить свадьбу Элизабет с другим мужчиной.
Когда их спрашивали, Фрэнсис и его соратники молчали и улыбались загадочно, не раскрывая деталей. Только моряки, привыкшие к тайнам в морских походах, знали, какой гениальный трюк совершил их капитан, чтобы вернуться к своей возлюбленной.
Фрэнсис и Элизабет поженились в провинциальном аббатстве, подальше от любопытных взглядов и мирских недоразумений. Их свадьба была скромной и искренней, как будто призвана подчеркнуть их преданность и любовь, испытанную временем и судьбой.
Едва они провели полный медовый месяц, взаимно наслаждаясь моментами уединения и спокойствия, как неотложные обстоятельства вновь требовали призвать Фрэнсиса к его нескончаемому призванию — морю…
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ
Автор:
Гавриленко Игорь Николаевич
Научный руководитель Мальцев Олег Викторович