Аннотация
В социальном управлении жизнью людей, социальных групп и народов в последние десятилетия произошли кардинальные изменения. В очень многих странах, в частности в постсоветских республиках, на смену привычному для людей стабильному социальному порядку пришел социальный хаос, который характеризуется дезинтеграцией и конфликтами.
Природу таковых социальных изменений охарактеризовал С. Хантингтон в знаменитой книге «Столкновение цивилизаций». Автор этого исследования заявляет: «Основная идея этого труда заключается в том, что в мире после холодной войны культура и осознание различной культурной идентичности (которая в самом широком понимании совпадает с идентичностью цивилизации) определяет модели сплоченности, дезинтеграции и конфликта» [8, С. 12]. Исследователь утверждает, что в новом мире наиболее масштабные, важные и опасные конфликты произойдут не между социальными классами, бедными и богатыми, а между народами различной культурной идентичности [8, С. 17]. Понимание различий между культурными идентичностями как основного источника будущих социальных конфликтов актуализирует проблему роли субкультур в процессах социального управления. Названная проблема остается малоизученной в целом, но особое внимание в ней привлекает возможность использования различных субкультур латентными структурами для влияния на процессы социального управления.
Цель статьи – обосновать роль субкультур в процессах латентного социального управления.
Введение
Изучая феномен субкультуры и ее социальную роль, необходимо помнить о том, что субкультура и культура соотносятся как часть и целое, что является основанием выделять в них как общие, так и отличительные признаки, свойства и функции.
Рассматривая культуру как совокупность материальных и духовных ценностей, созданных человечеством, культурологи обычно выделяют главную проблему культуры – воспроизводство самого человека, его знаний, навыков, материальных и духовных ценностей. Исходя из такого понимания культуры и ее роли в жизни социальных субъектов, следует признать, что роль субкультур тоже состоит в воспроизводстве человека, но с определенными заданными свойствами, которые можно прогнозировать и проектировать. Поэтому есть все основания рассматривать проблему формирования субкультур как технологию влияния на латентные процессы социального управления.
В науке сложились несколько подходов, определяющих содержание и смысл понятия «субкультура», которые позволяют приблизиться к пониманию сущности этого феномена. Субкультура (от лат. sub – под и cultura – культура; subculture – подкультура) рассматривается в таких значениях: а) «система ценностей, представлений о жизни и поведенческие коды, общая для людей, связанных одним содержанием четко заданной повседневности» (по Н. Смелзеру); в) «система убеждений, ценностей и норм, которые разделяются и используются явным меньшинством людей в рамках определенной культуры» (по словарю Collins); в) культура отдельной социальной общности (группы, класса, региона, конфессии и т.д.), которая чем-то отличается от традиционной культуры общества» (по краткому энциклопедическому словарю под ред. В.И. Воловича); г) стиль жизни определенной социальной группы, которая имеет свою отличительную от общепринятой модель поведения личности в социуме в рамках доминирующей культуры [7, С. 187].
Анализируя феномен субкультуры, О. Мальцев выделил десять основных ее признаков: 1) наличие в ней идеи или легенды; 2) отсутствие в ее составе «священников», но наличие иерархии авторитетов; 3) отсутствие отбора людей; 4) ей свойственны места, но не свойственны храмы; 5) наличие символики и атрибутов; 6) наличие в ней блоков-направлений; 7) большинство субкультур (92%) являются продуктом синтеза; 8) наличие идеи Смерти; 9) система «Края» – «Насос» (в ней имеются способы получения «быстрых денег» – «насосы», но ни одна структура в мире, не имеет объёма оправданий, равных субкультуре); 10) перевёрнутое дерево как модель субкультуры (в ней крона дерева и есть субкультура, корни – это её истоки, а некий ствол, состоящий из людей, соединяет субкультуру и её истоки) [3, С. 11-27].
Среди выделенных исследователем признаков можно назвать те, которые определяют возможности субкультуры как средства социального управления: наличие идеи, объединяющей людей; появление сообщества под влиянием иерархии авторитетов; связь с другими субкультурами; насосы для получения «быстрых денег». Если какие-либо влиятельные группы или центры увидят в идее определенной субкультуры привлекательную для них возможность задать через носителей этой субкультуры направление социальных и культурных изменений, они без затруднений смогут это реализовать. Для этого авторитетам субкультур достаточно использовать возможность распространять идеи, получать через «насосы» необходимые финансовые ресурсы, которые обеспечивают быстрый рост носителей субкультуры и распространение её идей.
Изложение основного материала
Исследователи выделяют основные подходы, которые раскрывают сущность и специфические черты феномена субкультуры. С позиций системно-динамического подхода субкультура рассматривается как сложная система, для которой характерны преобразования. Синергетический подход признает, что взаимодействие различных субкультур имеет хаотический характер. В этом взаимодействии одни субкультуры признаются членами социальных групп и усиливаются, достигая кооперативного эффекта, а другие угасают. Согласно генетическому подходу, система духовных ценностей человека отождествляется с набором генов. Информационный подход определяет субкультуру как объединенные социальные и информационные феномены, а общественное сознание формируется в процессе передачи социального опыта индивидами. Иерархический подход выделяет уровни существования культуры как организованной системы, которая имеет свои отличия в соответствии с высшим или низшим уровнем. Трофический подход выделяет определенную иерархическую структуру, но по принципу цепи, верхний уровень развивается за счет нижнего. Трофические уровни выстраиваются в цепь, началом которой является превращение чувств человека в мыслительные образы. Экологический подход рассматривает социокультурную среду и место субкультурной общности в ней. Каждая субкультура как элемент системы взаимодействует с другими субкультурами. Эпидемиологический подход сравнивает процесс распространения субкультур с распространением инфекционной болезни: возбудитель – социальный миф, формируясь в массовом сознании, передается от индивида к индивиду, охватывая массу уязвимых. Когнитивный подход отображается в понимании субкультуры как системы познавательных теоретических конструктов, благодаря которым воспринимается окружающая действительность [1, С. 18].
Основные подходы, которые раскрывают сущность и специфические черты феномена субкультуры, указывают на широкие возможности использования признаков, свойств и функций субкультур в социальных и гуманитарных технологиях для решения определенных задач социального управления.
Социолог Дж. Масионис обращает внимание на значение субкультур в жизни любого общества. Под термином «субкультура» понимаются культурные образцы, обособляющие некую часть общества. Почти каждый человек участвует во многих субкультурах и вовсе не обязательно, чтобы он был полностью привержен какой-либо одной из них. Однако, в некоторых случаях этническая принадлежность и религиозные различия разделяют людей, причем иногда это приводит к трагическим последствиям. Судьба бывшей Югославии определилась войной, которая «была лишь последней главой в долгой истории ненависти, основанной на культурных различиях. Перед распадом в этой одной небольшой стране были два алфавита, исповедовались три религии, жители говорили на четырех языках, дом нашли себе представители пяти основных национальностей, существовало разделение на шесть политических республик и культурное влияние оказывало семь соседних стран. Очевидно, что субкультуры служат источником не только радостного многообразия, но и напряжения, а то и откровенного насилия» [4, С. 119, 121]. Следует признать, что названные социокультурные различия имели место в течение всей истории существования Югославии, но распад этого государства произошел лишь в определенных исторических условиях, после определенной информационно-психологической обработки населения, разных ее частей и применения новой технологии «управляемого хаоса», которую разработал Стивен Манн. Распад Югославии является не только результатом внутренних противоречий, но и латентного влияния на сложившиеся в обществе субкультуры определенных внешних субъектов, которые в отношении всех народов Югославии проводили политику «Разделяй и властвуй!».
В конце ХХ в. украинское общество сформировалось как сложный социоисторический организм, имеющий черты многонационального, многокультурного, многоконфессионального и билингвистического характера с региональными особенностями менталитета. На Всеукраинском референдуме 1 декабря 1991 г. большинство граждан во всех регионах Украины проголосовали за независимость государства. И это был показатель не только поддержки идеи независимости, но и наличия единства общества в этом вопросе.
П. Штомпка рассматривает социальную травму как коллективный феномен, состояние, которое характеризуется определенными переживаниями группой, общностью, обществом последствий разрушительных событий, которые интерпретируются как культурно травматические. Учёный отмечает, что травма проявляется, когда происходит раскол, смещение, дезорганизация в упорядоченном мире. Состояние травмы всегда характеризуется нарушением нормальности. Есть три типа коллективных симптомов проявления травмы: 1) на демографическом уровне коллективности; 2) влиянием на социальную структуру; 3) влиянием травмы на культуру [9, С. 10]. Особенно важными для понимания социальной роли культурной травмы в жизни общества являются методологические подходы П. Штомпки. Он утверждает, что коллективная культура является основным каркасом самоопределения коллективной идентичности, установления границ между категорией «Мы» и категорией «Они», а раскол культурного порядка нарушает коллективную идентичность. Кризис идентичности является кризисом проявления культурной травмы [9, С. 11]. Таким образом, результатом социальной травмы является нарушение привычного для большинства социального и культурного порядка.
Анализ социальных процессов в украинском обществе уже в первом десятилетии постсоветского периода свидетельствует о полном наличии всех перечисленных симптомов социальной травмы. Перепись населения 2001 г. стала основанием для выводов демографов о том, что в течение десятилетия украинский народ превратился в «вымирающую нацию». В течение четверти века население Украины сократилось на 10 млн. человек — с 52,243 млн. чел. на 01.01.1993 г. до 42,233 млн. чел. на 01.01.2018 г. Эти демографические потери Украины оказались больше, чем во Второй мировой войне. Если в социальной структуре населения УССР конца 1980-х гг. большинство составляли средние слои (около 75%), то в постсоветской Украине 2001 г. большинство составляли обедневшие слои (более 80%). На 2014 г. в Украине сложилась социально-имущественная структура общества, в которой 1-2% составляют богатые, 15-18% – условно средний класс, 75-80 % – бедные. Концентрация богатства имела такой вид: в 1-2% богатых сосредоточено 65-70% богатства, а 75-80% бедных владеют только 5% богатства [5, с. 95-96]. Таким образом, в течение двух десятилетий произошел переход от одного социального порядка (советского типа), основу которого составляли средние слои населения, к социальному порядку (постсоветского типа), в котором преобладают бедные слои, а значит, отсутствует надежная социальная опора государства. Этим и обусловлена нестабильность постсоветского украинского общества.
Социолог Н. Шульга привел глубокую характеристику социокультурных изменений в украинском обществе, которые были вызваны неолиберальными рыночными реформами. Главным из таких социальных изменений был процесс массовой маргинализации населения. Миллионы людей были вытолкнуты из своих социальных ниш. Вчерашние высококвалифицированные рабочие и специалисты оказались никому не нужными. Их знания, опыт не находили спроса в обществе. Они не видели перспективы страны, у них не было уверенности в своем будущем и будущем своих детей. Они были унижены и подавлены. Маргинализация охватила целые социальные группы. Члены этих групп были вытеснены на социальную обочину. Имея высокий уровень образования, высокую квалификацию, широкий кругозор, они оказались на положении нищих. В новой социальной среде нужно было менять свои жизненные ориентиры, нормы и ценности. Те, на которых они были воспитаны, «не работали» в новых условиях [10, С. 36-37]. Массовая маргинализация свидетельствует о нарушении не только социального, но и культурного порядка в обществе.
Сложившаяся в Украине ситуация разрушения социального и культурного порядка стала предпосылкой формирования многих новых для общества субкультур, которые обусловлены новой стратификацией общества. Начали массово воспроизводиться культуры определенных слоев, которые подверглись социальному отчуждению: культура бедных, бездомных, безработных и т.п. В то же время среди зажиточных слоев начали распространяться взгляды о допустимости аморальных, антигуманных и даже социал-дарвинистских идей.
Сущностное отличие субкультуры от культуры проявляется в степени добровольности в их выборе. Говорить о выборе культуры невозможно, поскольку вовлечение в неё ребенка начинается без какого-либо его согласия, в то время как вхождение лица в одну из субкультур всегда предусматривает принятия решения или нескольких последовательных решений, которые осуществляются сознательно. Имеем один из нетипичных моментов, когда человек волен сам решать, через какие очки ему смотреть на мир, то есть принимать или нет непривычную систему ценностей. Это означает, что в каком-либо состоянии каждый человек принадлежит к какой-то субкультуре, хотя последняя преимущественно не имеет ни самоназвания, ни системы символов, которые обозначают её границы. Очевидно, что самоидентификация и символика появляются только вместе с потребностью личности быстро и эффективно отличить групповые действия «своих» от «чужих» [7, С. 187]. Как видим, субкультура по своей сущности способна задавать всем ее носителям определенное видение мира, отношение к нему, а значит и возможные модели поведения.
Г. Лебон в книге «Психология народов и масс» определил ключевую роль изменения направления идей для социальных изменений цивилизационного масштаба. «Настоящая причина великих потрясений, которые предшествуют изменению цивилизаций – например, падению Римской империи и вознесению арабов, – является кардинальное обновление направления мыслей. … Все важные исторические события – видимые результаты невидимых сдвигов в мышлении людей… Нынешнее время – один из критических моментов, когда мысль людей подвергается трансформации» [2, С. 130].
Поскольку изменению цивилизаций предшествует изменение направления мысли, то появление субкультур, как феномена, атрибутом которого является идея или легенда, следует рассматривать как важнейший фактор влияния на выбор направления мысли. Аналитика социокультурных изменений в период, который предшествует изменению цивилизаций, позволяет предположить, что создание субкультур имеет прямое предназначение в изменении направления движения общества.
К явлениям, которые способствуют формированию субкультур, можно отнести такие феномены как фантомы, которые описал социолог Ж. Тощенко в книге «Фантомы российского общества» [6]. Под понятием «фантомы» он понимает «явления и процессы, которые олицетворяют специфические, порой аномальные, экстравагантные формы общественной (публичной) активности, оказывающие серьезное влияние на политические, экономические и социальные процессы. Носители этих форм активности обладают гипертрофированными социальными характеристиками (непомерная жажда власти, неограниченное желание обладать богатством, болезненное стремление к славе). … Фантомные явления, которые в латентном виде существовали всегда (в любую эпоху и в любом государстве) в период ломки устоев государственной и общественной жизни имеют тенденцию проявлять себя как значительное социальное явление, оказывающее весьма ощутимое влияние на происходящие в обществе процессы» [6, С. 54].
Фантомные персонажи обычно появляются в условиях неустойчивых общественных процессов, в ситуации кризиса, и характеризуются следующими чертами: а) особой позицией по отношению к основным или отдельным, но важным проблемам политической жизни; б) стремлением обладать капиталом (финансовыми ресурсами); в) жаждой власти, желанием навязать свое видение общественных проблем и даже осуществить попытки его реализации; г) претензией на обладание славой – действительной или мнимой, виртуальной или случайной [6, С. 65]. Как видим, для фантомных персонажей присущ набор качеств, которые можно успешно использовать для продвижения масштабных проектов по изменению общества. И хотя в самой субкультуре отсутствует отбор людей, но для латентных структур управления выбор состоит в том, чтобы определить из числа авторитетов того, кто способен за собой повести и сторонников определенной субкультуры, и более широкие социальные группы.
Для социологии представляют интерес те общественно значимые черты как официальной, так и личной деятельности фантомов, которые оказывали деструктивное влияние на ход государственной и общественной жизни. Для классификации фантомов общественного сознания и их поведения ученый использует анализ таких основных черт, как власть, слава, богатство, которые в различных комбинациях образуют соответствующие фантомные типы личности – «бесы», «авантюристы», «мутанты», «нарциссы», «ксенофобы», «геростраты» и «мародеры» [6, С. 71-75]. Выделение этих социокультурных типов личности дает основание считать их носителями определенных субкультур.
В современном мире многие влиятельные люди прошли через школу субкультур, усвоили их идеи, стали авторитетами, нашли негласную поддержку латентных покровителей, а затем как фантомы возникли над обществом. Не всем им удалось долго продержаться на вершине общественного внимания, но некоторые закрепились на довольно длительный период. Подтверждается известное выражение: «Когда звезды зажигаются, значит кому-то это выгодно».
Заключение
Краткий обзор проблемы изучения роли субкультур, как составляющей процессов латентного социального управления, дает основания для следующих выводов: 1) субкультуры, являясь частью культуры, не только диалектически связаны с ней, но и являются факторами функционирования социального и культурного порядка; 2) признаки, свойства и функции субкультур позволяют использовать их в социальных технологиях для решения определенных задач социального управления; 3) ряд признаков субкультуры (наличие идеи, объединяющей людей; появление сообщества под влиянием иерархии авторитетов; связь с другими субкультурами; насосы для получения «быстрых денег») являются предпосылкой для использования ее как весомого средства социального управления; 4) поскольку всем крупным социальным изменениям всегда предшествуют изменения в культуре, то субкультуры с характерным для них наличием определенной идеи, являются для латентных структур удобным инструментом управления культурными и социальными изменениями; 5) социальная травма ведет к разрушению социального и культурного порядка, дезинтеграции общества, а также является предпосылкой для появления массы новых субкультур; 6) созданная Ж. Тощенко концепция фантомов дает все основания считать, что фантомные типы личности («бесы», «авантюристы», «мутанты», «нарциссы», «ксенофобы», «геростраты» и «мародеры») являются социокультурными типами, которые связаны с определенными субкультурами, появление которых культивировались латентными структурами; 7) в последнее десятилетие в украинском обществе выразительно проявились фантомные персонажи, которые представляют собой определенный социокультурный тип, то есть принадлежащие к определенной субкультуре, и возвышение которых можно объяснить только влиянием латентных структур.
Автор: Скворец Владимир Алексеевич, доктор философских наук, доцент, заведующий кафедрой социологии Запорожского национального университета.